Многие фанаты кинематографа с нетерпением ждут выхода четвертой части культовой киноэпопеи «Матрица», первый трейлер которой недавно появился в сети. Эта киносерия, пожалуй, как никакая другая, породила вокруг себя множество теорий, трактовок, попыток докопаться до сути. Для многих она даже стала источником их философских и метафизических воззрений. Культуролог Андрей Пархоменко подробно изучил контекст и нарратив киновселенной. В интервью для ФАН он дал ее развернутый анализ.
«Надо заметить, что авторы «Матрицы» не вкладывали в нее свои полностью оригинальные авторские мысли, — заявил эксперт. — Их заслуга, прежде всего, в комплексной художественной подаче идей и их сложной многогранной компиляции, что, на мой взгляд, и позволяет с таким интересом по сей день развязывать этот узел смыслов и пытаться докопаться до сути. Попробуем присоединиться к этому интересному занятию, чтобы еще раз вспомнить, о чем были прошлые три фильма, и даже, может быть, попытаться спрогнозировать, что нас может ждать в четвертом. А также затронуть аспект культурного влияния, которое оказало произведение на индустрию и на фанатов».
Экшен теперь не пустышка
По словам Пархоменко, что действительно безоговорочно удалось «Матрице» одной из первых — так это реализовать две когда-то считавшихся противоположными цели: заинтересовать широкую аудиторию развлекательного кино красочным экшеном, оригинальными стилем и атмосферой и в то же время убедить так называемую интеллектуальную публику в том, что это не просто зрелищная пустышка для коротания времени в кинотеатре с попкорном.
«Впоследствии развилась обширная тенденция анализировать и другие произведения из сферы массового кино. Более того, у них в области смыслов обнаружилось даже значимое преимущество: если в авторском кино мы все-таки имеем дело первично с замыслом автора, то в массовом нам репрезентируют тенденции, существующие в обществе целевого потребителя и, так или иначе, наглядно раскрывают эти тенденции», — заметил культуролог.
Твой мир — это иллюзия
По его словам, основной общей идеей, с которой знакомила Матрица в первом фильме, является иллюзорность мира, кажущегося герою реальностью. При этом его жизнь в этом мире вроде бы соответствовала обычному быту современного человека — хотя, помимо офисной работы, Томас Андерсон (главный герой фильма в исполнении Киану Ривза) находил время и для таких нетривиальных «хобби», как «хакерство».
«Идея об иллюзорности мира, конечно же, не нова. В истории европейской философии в рамках подобной идеи можно отталкиваться, пожалуй, еще от произведений Платона. В трактате «Государство» он описал метафорическую историю под названием «Миф о пещере». В ней описываются люди, которые находятся в оковах и могут смотреть только на стену пещеры. Позади них находится источник света, и они видят только тени от предметов за их спинами. Без возможности повернуться и увидеть настоящие вещи люди верят, что отбрасываемые тени — это и есть единственная реальность», — рассказал собеседник ФАН.
По его мнению, в дальнейшем эта философская концепция продолжила свое развитие, вследствие чего появилась идея некоего возможного инсайта или откровения (что по-гречески звучит как «гнозис»), в результате которого человеку все-таки может открыться истинное состояние мира и истинное положение вещей.
Выход из Матрицы
Идея об иллюзорности мира и о том, что может быть некий другой «истинный» мир, для многих притягательна. Она дает надежду на то, что рутина повседневности и бытовые проблемы и невзгоды не являются «последней инстанцией». Еще в более бытовом значении словосочетанием «выход из Матрицы» стали называть выход из системы безусловных стереотипов и установок, навязанных извне. И это тоже модель бегства человека из определенного жизненного тупика», — заметил Пархоменко.
Эксперт задается вопросом: «Но если есть другой более настоящий и «истинный» мир, то какой он?»
«То есть является ли он более приятным и радостным явлением или, быть может, он является ужасным кошмаром, от которого и бережет нас иллюзия? Об этом тоже задумывались и упомянутые мною древние греки. Отсюда еще в их времена появились концепции «оптимистического» и «пессимистического» гнозиса. Но теперь надо разобраться, какую модель «истинного мира» предложили нам Вачовски, и, исходя из этого, можно будет в итоге сказать, является ли «Матрица» действительно жизнеутверждающим произведением», — сказал культуролог.
Нео и миры
Собеседник ФАН заметил: в рамках образов первого фильма («Матрицы» 1999 года) нельзя сказать, что принятие красной таблетки и выход Нео из Матрицы является аллюзией на обретение неких знаний.
«Скорее, герой попадает из одного непознанного мира в другой, причем оказывается заперт на борту корабля, который буквально напоминает подводную лодку. Историю «настоящего» мира Нео узнает в режиме пересказа от капитана корабля Морфеуса, и по факту ему точно так же, как и внутри Матрицы, приходится верить в определенное описание мира с чужих слов», — заметил Пархоменко.
По его словам, в сети есть популярная теория, что на самом деле Нео никогда не покидал Матрицу, а его выход из нее на борт корабля «Навуходоносор» и затем в город людей Зион — это лишь второй уровень иллюзии.
«Насколько я знаю, авторы франшизы эту теорию не подтвердили, но во втором фильме («Матрица: Перезагрузка») мы все равно узнаем, что реальный мир и тот, что создан машинами для людей, находятся в непрерывной связи и вместе проходят определенные повторяющиеся циклы, — сказал культуролог. — Об этом нам рассказывает персонаж Архитектор — программа, создавшая Матрицу. Будучи программой, он мыслил идеальными логическими алгоритмами, но не мог учесть и просчитать иррациональную часть человеческой психики. В частности, как было упомянуто во втором фильме, желание иметь свободу воли.
В итоге он создал Избранного, который способствовал освобождению людей из Матрицы, если они выбирали красную таблетку, то есть реализовывал для людей возможность того самого выбора. Но если слишком многие выбирали покинуть Матрицу, то город людей в реальном мире Зион зачищался, а выжить и уйти давали лишь ограниченному числу женщин и мужчин».
После чего, продолжил эксперт, Зиону давали отстроиться, а Архитектор создавал новый вариант Матрицы с попыткой внесения в нее коррективов.
«Получается, что итоговый «истинный мир» этой истории — это не мир вне Матрицы с городом Зионом, но весь целостный симбиоз реального мира и иллюзорного с существующим между ними замыслом взаимосвязи. Можно сказать, что этот мир цикличный, переживающий периодическое обновление, подобно древним представлениям о периодической смерти мира и его рождению заново», — заявил Пархоменко.
Однако, продолжил он, в отличии от бесконечной повторяющейся цикличности, в Матрице идет в том числе машинный перебор вариантов в поиске наилучшего алгоритма. Так, при встрече Нео и Архитектора во второй части истории последний рассказал, что сейчас идет шестой вариант Матрицы. При этом в этой сцене показали Избранных из предыдущих версий, которые почему-то имели одинаковую внешность. По словам культуролога, это породило еще одну популярную теорию фанатов — о том, что Нео на самом деле тоже программа. Это могло бы объяснить, почему Избранный каждый раз выглядел одинаково.
Последний подвиг?
«В итоге, лично для меня, мир киновселенной не выглядит радужным, как на него ни посмотри. Обнадеживающим является тот факт, что это не замкнутый цикл, но поиск новых алгоритмов и попытка дополнить и улучшить существующую систему, работа над ее оптимизацией. Но при этом люди все-равно безвыходно остаются в зависимости у машин и программы Архитектора. Однако в конце третьего фильма (Матрица: Революция) возникает впечатление, что Нео, исполнив свой последний подвиг, все-таки испытывает свой финальный катарсис и навсегда уходит из-под контроля и Матрицы, и машин. По крайней мере, такое финальное ощущение в свое время сложилось у меня», — заявил собеседник ФАН.
По его словам, в депрессивной картине неизбежности и фатальности он испытал «то самое иррациональное чувство желания свободы выбора», и итоговым лучиком надежды для него стало представление о заключительном «вознесении» Нео в другие слои реальности за пределами Матрицы и Зиона.
Воскрешение
«Чем может стать четвертый фильм? — задается вопросом Пархоменко. — Я думаю, очень интересным и необычным решением могло бы стать такое, в ходе которого выяснилось бы, что сюжет описывает не последующую, а предыдущую версию Матрицы — ту, до которой происходили действия первой трилогии. Это была бы интересная игра со зрителем в режиме «обмана ожиданий», когда продолжение могло бы внезапно и без предупреждения обернуться приквелом. И мы помним, что Избранный во всех предыдущих версиях Матрицы выглядел, как Нео, поэтому нет ничего необычного в том, что героя играет тот же Киану Ривз. С идейной же точки зрения, фильм может поставить ряд точек на незакрытые трилогией вопросы».
Культуролог убежден: Лане Вачовски (режиссеру и сценаристу «Матрицы 4») все еще есть, что сказать.
«В 2013 году она вместе со своей сестрой давала интервью в школе кино и интерактивных медиа Университета Де Поля (расположенном в США в штате Иллинойс), в рамках которого она была вынуждена напрямую, а не в художественном формате, опровергать часть фанатских теорий по «Матрице», которые на самом деле не соответствовали их изначальному замыслу. Так что я надеюсь, что ее «матричный» творческий путь действительно продолжается и дальнейшее создание фильмов по этой вселенной имеет под собой не только коммерческое основание», — резюмировал Пархоменко.
Ранее писатель и режиссер Стас Барецкий рассказал, как боевые техники шаолиньских монахов спасли его жизнь во время покушения.
