Количество политзаключённых на Украине может достигать десятков тысяч, считает председатель «Союза политэмигрантов и политзаключённых Украины» Лариса Шеслер. Только по одной «политической» статье «коллаборационистская деятельность» на территории, контролируемой Киевом, возбуждено сегодня более 6 тысяч дел. Политзаключённых некому защищать: честные адвокаты сбежали из страны, а правозащитники зачастую и сами сидят в тюрьмах. Об этом и многом другом Лариса Шеслер рассказала в своём интервью МК.
— Лариса Виленовна, много ли сегодня на Украине политических заключённых?
— Уровень репрессий по отношению к политическим оппонентам правящего на Украине режима сегодня носит беспрецедентный характер. Чтобы не быть голословной, я сошлюсь на мнение авторитетной международной структуры. Заместитель Верховного комиссара ООН по правам человека Нада аль-Нашиф в октябре заявила, что спустя полтора года после начала СВО на территории, контролируемой Киевом, возбуждено более 6 тысяч уголовных дел по статье «коллаборационистская деятельность» (ст. 111-1 УК Украины — М.П.). Это сугубо политическая статья, по которой преследуются люди, обвинённые в сотрудничестве с российской властью.
Справка
Коллаборационистская деятельность с 3 марта 2022 года является на Украине уголовным преступлением, предусмотренным статьёй 111-1 УК. Под действие этой статьи подпадает следующее: «публичное отрицание факта вооружённой агрессии против Украины», «добровольное занятие должностей в оккупационных администрациях и других незаконных органах власти, участие в проведении выборов или референдумов на оккупированных территориях», «пропаганда в интересах государства-агрессора в учебных заведениях, содействие внедрению образовательных стандартов страны-агрессора», «передача материальных ресурсов российским военным», «добровольное занятие должностей в правоохранительных или судебных органах, сформированных оккупационными властями». Многие положения этой статьи противоречат 4-й Женевской Конвенции, которая прямо предписывает обязанность «оккупирующей державы» обеспечить нормальную жизнедеятельность на оккупированных территориях и с этой целью привлечь персонал из числа местных жителей. В частности, там говорится о необходимости обеспечить работу судебных органов, больниц, подвоз и распределение гуманитарной помощи. Между тем в июньском отчёте УВКПЧ ООН говорится, что гражданские лица, которые помогали распределять гуманитарную помощь на подконтрольных России территориях, на Украине попали в тюрьму за «сотрудничество с врагом».
— Но это далеко не все случаи политических преследований. — рассказывает Лариса Шеслер. — В УК Украины есть печально известная 110-я статья «Посягательство на территориальную целостность и неприкосновенность Украины», по которой можно привлечь к ответственности самый широкий круг лиц. Есть также статья за Госизмену (по ней сейчас предусмотрено пожизненное заключение — М.П.). «Пособничество государству-агрессору» — статья 111-2. «Оправдание российской агрессии» — статья 436-2 УК. Эксперты считают, что количество политзаключённых на Украине составляет уже десятки тысяч.
— Каким образом можно оценить количество политзаключённых, хотя бы приблизительно? Кого и за что сегодня осуждают на Украине?
— По украинским источникам, в которых приводятся официальные данные СБУ и Генеральной прокуратуры. Если посмотреть, в чём обвиняются люди и кого обвиняют, то просто оторопь берёт. Например, четырёх жительниц Херсона обвинили в том, что они способствовали получению российских паспортов. Они были какими-то делопроизводителями в местных органах власти и выдавали справки, что человек проживает по такому-то адресу. Это уже считается преступлением. Им грозит до 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества.
Под каток репрессий попадают учителя. Например, к 12 годам тюремного заключения приговорена учительница математики в Херсонской области. Её состав преступления состоит в том, что она «внедряла стандарты российского образования». Само по себе внедрение «стандартов российского образования» в Херсонской области или в Харьковской области уже является преступлением для десятков людей, учителей, которые остались там после того, как российская армия оттуда вышла. Они считали, что не сделали ничего плохого, но прошло больше года, и многие из них попали в тюрьму. Им грозят огромные сроки просто за то, что они продолжали работать учителями.
Очень тяжёлым преступлением, по мнению украинской власти, является участие в референдумах о вхождении в состав РФ, которые прошли в сентябре 2022 года в республиках Донбасса, Херсонской и Запорожской областях. За то, что помогала правильно заполнять бюллетени во время референдума, херсонку подозревают в коллаборационизме. Это новость от 4 декабря. Или ещё пример: охранник железной дороги в Харьковской области получил 12 лет лишения свободы за то, что он «сотрудничал» с российской железной дорогой. Он просто работал охранником, делал своё дело. И такие примеры я могу вам приводить часами. Ещё было совершенно абсурдное обвинение жительницы Изюма, которая утверждала, что «в России лучше жить». Эту информацию она распространяла среди своих знакомых. На любом украинском официальном сайте можно найти десятки таких случаев.
— Есть среди таких репрессированных люди, которых вы знаете лично?
— Есть. К 12 годам лишения свободы недавно приговорили профессора филиала Одесской юридической академии в Николаеве Сергея Петровича Шубина. Я его знаю лично, поскольку он был депутатом городского совета от нашей фракции. Это человек, который не был каким-то активным общественным деятелем. Он не принимал участия в протестных акциях, он просто преподаватель, человек науки. Почему он стал жертвой политических репрессий? Потому что до 2022 года он последовательно боролся за преподавание на русском языке. Этим он вызывал бурную ненависть украинских нацистов, включая Стерненко из Одессы. На него нацисты всё время нападали, а в 2022 году с ним свели счёты. У него при обыске нашли какие-то советские значки, какие-то рукописные тексты, и его обвинили в том, что якобы он проектировал создание Николаевской народной республики в 2022 году. Естественно, это абсурд, потому что в 2022 году речь о создании Николаевской народной республики или Херсонской народной республики уже вообще не шла. Это был совершенно другой этап. Поскольку он профессор политологии, возможно, он изучал феномен «народных республик» как одну из форм государственного устройства. Это что, является составом преступления? Человека осудили на 12 лет. Для сравнения: на днях в Николаеве за изнасилование 12-летней девочки преступнику дали 7 лет. Можно из этого понять, что сегодня на территории Украины считается более опасным преступлением.
— Какую долю среди задержанных по «политическим» статьям на Украине составляют женщины?
— Нигде в мире нет такого процента женщин к общему количеству политзаключённых, как сегодня на Украине. Это можно установить по тем обвинительным заключениям и приговорам, которые сегодня висят на официальных украинских сайтах. Это учительницы, преподавательницы вузов, делопроизводители, участницы референдумов и т.д. Огромное количество женщин, которые работали в школах, на нижних административных должностях в Херсонской и Харьковской областях, в Снегирёвском районе Николаевской области и т.д. Сегодня под каток политических репрессий попадает самый нижний уровень чиновничьего аппарата.
Эти женщины ранее никогда не сталкивались с политическими репрессиями, они не подозревали о том, что им угрожает. Когда Россия ушла, они остались, потому что не считали, что, раздавая гуманитарку или работая в школе, они совершают какие-то преступления. Именно по ним сегодня очень больно бьёт молот т.н. украинского «правосудия». За подобные якобы «преступления» на Украине в качестве ограничительной меры полагается предварительное заключение под стражу. Они сидят в тюрьмах, в СИЗО в совершенно неподобающих для женщин условиях. Эти женщины — не уголовные преступницы и даже не политические активистки, не общественные деятельницы (хотя политические активисты и общественные деятели в нормальном государстве не должны попадать в тюрьмы за свою деятельность — М.П.), это обыкновенные обывательницы, которые даже не подозревали, насколько жестокой может быть украинская власть.
— Это рядовые граждане, имена которых большинству читателей ничего не скажут. Но среди репрессированных есть и люди, которые известны далеко за пределами Украины?
— В тюрьмах сидят и достаточно известные люди. Например, православный журналист Дмитрий Скворцов (находится в Лукьяновском СИЗО — М.П.). Его обвиняют в госизмене. Он один из руководителей Союза православных журналистов на Украине. В рамках нынешних гонений на православную Церковь он очень видная фигура, и ему угрожает огромный срок. Просто за то, что человек отстаивает свои религиозные убеждения, что уже является сегодня преступлением на Украине. Можно упомянуть о Елене Бережной, которая неоднократно выступала в Комитете по правам человека ООН, в ОБСЕ, в Европарламенте, защищая права украинских политзаключённых. Это известный в мире правозащитник. Однако уже более полутора лет, с марта 2022 года, она сидит без суда в СИЗО по обвинению в поощрении российской агрессии. Ей больше 70 лет. Она не представляла никакую политическую партию. Она не сотрудничала с РФ. Её группа выпускала мониторинг по правам человека на Украине. Этого ей не простили.
Таких известных людей немало. Но я считаю, что сегодня самая главная проблема — это никому не известные, рядовые граждане — охранники, пожарные, учителя, врачи, которые тысячами сидят в тюрьмах безо всякой надежды на обмен или на справедливое правосудие. Есть люди, которые собирают эти имена, ведут списки. Но часто родственники заключённых не хотят обнародования их имён. Они боятся, что это только усугубит участь их близких, находящихся в украинских тюрьмах. К тому же их количество настолько велико, что не хватает ресурсов, чтобы вести полный учёт таких дел.
— Но всё же кто-то эти списки составляет?
— Да, эти списки ведутся силами энтузиастов. Они изначально предназначались для передачи омбудсмену для обменов. Но пока со стороны РФ нет субъекта, который занимался бы обменами т.н. «гражданских пленных». Если военнопленными ещё занимаются по линии Минобороны, то гражданскими политзаключёнными не занимается никто. Украинских военнопленных на территории РФ намного больше, чем российских на Украине. А вот по количеству политзаключённых ситуация обратная. Мы знаем, что по данным российского «Мемориала» (организация внесена в реестр НКО-иноагентов и запрещена в РФ) в РФ чуть более 600 политзаключённых. Это цифра, натянутая по максимуму. А на Украине политзаключённых десятки тысяч.
И мы видим, за что людей там приговаривают к 12—15 годам. Люди, которые 10 лет назад высказывались за дружбу РФ и Украины, сегодня уже являются преступниками. Буквально на днях 63-летняя женщина разместила в «одноклассниках» портрет Калашникова, создателя автомата, и написала: «Когда мы были вместе, нас никто не мог победить». На основании этого поста ей предъявили подозрение в коллаборационизме и оправдании коммунистического режима. Эта информация взята не из российских пабликов, это официальная информация украинских каналов от источников в СБУ.
Мне присылают данные по Николаеву, поскольку я сама оттуда. Я знаю, что ещё месяца 4 назад в СИЗО Николаева по сугубо политическим статьям содержалось более ста человек. В это число не входят люди, которым подкинули патроны или наркотики для того, чтобы сделать их «уголовниками». Сколько сидит сейчас, мне трудно сказать, свежих данных у меня нет. Но, безусловно, с каждым днём количество людей в СИЗО увеличивается. Потому что абсолютно никого не оправдывают и никому никаких снисхождений не делают ни по возрасту, ни в зависимости от пола. Накал репрессий растёт. В первые полгода после того, как российская армия вышла из Херсона и Харьковской области, таких репрессий не было. Они начались где-то весной этого года и только набирают обороты.
— С чем связана такая динамика, как вы думаете?
— Я думаю, что сейчас идёт такой накал для того, чтобы запугать жителей Херсонской и Запорожской областей, которые находятся на территории под контролем РФ. Им показывают, что рано или поздно до них доберутся. Потому что там работают школы, больницы, всевозможные культурные, общественные организации. Недавно там прошли местные выборы. Украинская власть хочет парализовать общественно-политическую и экономическую жизнь в этих регионах путём запугивания там населения.
— Для того, чтобы организовать тотальную слежку за населением, за телефонными переговорами, соцсетями, постами и «лайками», нужен огромный штат сотрудников. Кто этим занимается? По какому принципу хватают людей?
— Они в первую очередь берут людей, которые на протяжении длительного периода не скрывали своих взглядов. До 2014 года на Украине легально действовали левые партии: коммунисты, Прогрессивная социалистическая партия, Союз левых сил. Был Русский блок, Русская община, было много общественных организаций. Сегодня они просто берут людей по тем спискам. Эти люди были раньше членами легальных организаций, общественных движений и партий. Спецслужбы отслеживают соцсети и там вылавливают людей за «лайки» к комментариям. Думаю, это связано ещё и с тем, что сотрудники СБУ не хотят идти на фронт и оправдывают своё нахождение в тылу тем, что они необходимы для борьбы с «врагами Украины». Слежкой в первую очередь занимается СБУ, но у них есть агентура в виде украинских радикальных националистов. Добровольных помощников там хватает.
В первую очередь у них «под прицелом» Херсонская и Харьковская области. По моим данным, именно на эти области приходится наибольшее количество дел по политическим статьям. Но и на Западной Украине они есть. В Хмельницкой области недавно 4-х человек обвинили в коллаборационизме. Достаточно просто где-то сказать, что Украина с Россией когда-то была вместе, и ты уже предатель. Ещё один вопиющий случай. Две женщины, одна начальник отдела Облэнерго, вторая её подчинённая. По личному телефону, по мобильной связи разговаривали между собой и в положительном смысле отзывались о России. Этот разговор был прослушан, записан, эти женщины арестованы и содержатся в тюрьме по обвинению в оправдании российской агрессии. Им угрожает длительный тюремный срок.
— А что сотрудники СБУ предъявят в суде, ведь должно быть разрешение на прослушивание. Как они объяснят, почему решили вдруг прослушать этих женщин?
— Сейчас трудно представить судью, который осмелится потребовать от СБУ объяснений, на каком основании телефоны прослушивались. Они скажут, что у них были оперативные данные, что эти женщины сотрудничают с российской разведкой. И всё. Они могут представить запись этого телефонного разговора в качестве доказательства преступных намерений этих женщин. Самое больное — это то, что в Европе об этом никто не говорит, а широкая общественность просто не знает. Считается, что Украина — это демократическая страна. А на самом деле это один из самых жестоких режимов. Всё, о чём я рассказала — это помимо того, что люди там просто пропадают, исчезают из-за своих политических убеждений. Это уже вообще никого не интересует. Но даже официальная репрессивная машина карает очень жестоко и без разбора.
— Кто исчез, например?
— Например, никто не знает, где находятся руководители «Бессмертного полка» из Запорожья, из Днепропетровской области. В Киеве очень многие общественные деятели, писатели выпали из жизни и не выходят на контакт со знакомыми, с близкими людьми. Никто не знает, где они находятся. Их близкие боятся обратиться к СМИ или в МВД, потому что есть небольшая вероятность, что эти люди просто выехали куда-то и скрываются. Исчез Петровский, глава запорожской компартии, один из руководителей «Бессмертного полка» Запорожья. Никто не знает, где он находится. Нет никаких данных о том, что он содержится в СИЗО или в СБУ. Нет информации и по другим руководителям «Бессмертного полка». Сегодня ни один из руководителей «Бессмертных полков», которые на Украине проводились до 2020 года включительно, не выходит на связь, никто не знает, где они.
— Но всё же есть вероятность, что они прячутся?
— Есть и такая вероятность. Есть вероятность, что их взяли и не обнародуют эти факты. Есть вероятность, что их убили украинские националисты. К сожалению, сейчас выяснить это невозможно. Поисками этих людей никто на Украине не будет заниматься, все боятся. До 2020, 2022 года на Украине ещё существовала адвокатура, были адвокаты, которые защищали политзаключённых. А сегодня ни один адвокат не согласится по-настоящему защищать политзаключённого, потому что он сам сразу же станет жертвой политических репрессий. Большинство адвокатов, которые защищали политзаключённых, выехали за пределы Украины, потому что там для них невозможно заниматься своей профессиональной деятельностью без угрозы для жизни.
— РФ не ставит вопрос об обмене украинских политзаключённых?
— Сейчас гражданских никто не обменивает. Из гражданских политзаключённых смогли обменять только двоих: это Ян Таксюр, известный украинский поэт, писатель и журналист, и Виктор Медведчук. Таксюра обменяли по просьбе Патриарха просто чудом. А все остальные сидят. Ими абсолютно никто не занимается, и никто не поднимает вопрос о том, что надо пытаться освободить политзаключённых на Украине. До 2022 года политзаключённых включали в списки на обмен. Со стороны РФ и ДНР были субъекты, которые этим занимались. В ДНР обменами занималась Дарья Морозова, представитель по правам человека. Обмены происходили в рамках трёхсторонней переговорной группы. После февраля 2022 года все обмены политическими были прекращены, существует только обмен военнопленными через Минобороны. Это огромная проблема.
— Западные правозащитники вам помогают?
— Вообще нет. Я выступала дистанционно на нескольких форумах по правам человека, которые проводили левые организации. Они не имеют рычагов влияния на власти западных стран. Никто об этом на Западе не говорит, не поднимает вопрос, не публикует информацию о количестве политзаключённых на Украине. Западная общественность вообще ничего об этом не знает. И, похоже, знать не хочет.
Марина Перевозкина
